Перейти к публикации
Форум ВООГ "Содействие"

Радуемся вместе!!!)))


Любовь Рудова

Рекомендованные сообщения

Лариса, по вопросам работы вашего компьютера можете поприсить меня, будет повод пообщаться, да и таким образом я вам смогу помочь, а то сейчас это односторонне, и мне не ловко иногда.

Спасибо. Мой комп просто старенький,поэтому стал капризничать (3-й раз за два месяца отказывается,то грузиться,то еще что-нибудь да придумывает).Павел,ты уже помог. Мы вставили твою историю про клетку в презентацию для Петрозаводска.Завтра обкатаем, на нашей Школе при встрече поделюсь впечатлением...
Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • Ответы 353
  • Created
  • Последний ответ

Top Posters In This Topic

И я тоже благодарю Павла за историю про клетку. Вставил ее в презентацию для будущей Рязанской школы ХМЛ.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 2 weeks later...

Ребята, надо верить в чудеса!

Когда-нибудь весенним утром ранним

Над океаном алые взметнутся паруса,

И скрипка пропоёт над океаном.

 

Не три глаза, ведь это же не сон,

И алый парус правды гордо реет

В той бухте, где отважный

Грей нашёл свою Ассоль -

В той бухте, где Ассоль дождалась Грея.

 

С друзьями легче море переплыть

И есть морскую соль, что нам досталась.

А без друзей на свете

Было б очень трудно жить,

И серым стал бы даже алый парус...

 

Узнаешь зло - без этого нельзя,

Ведь люди не всегда бывают правы.

Но зла вы никому не причиняйте никогда,

И пусть не станет серым алый парус.

 

Ребята, надо верить в чудеса!

Когда-нибудь весенним утром ранним

Над океаном алые взметнутся паруса,

И скрипка пропоёт над океаном.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 3 weeks later...

А мы с сыночком вчера нашли подарочек у наших курочек - первое яйцо! Очень довольны :rolleyes:

post-21950-0-29925200-1385472798_thumb.jpg

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 2 months later...

А мы с сыночком вчера нашли подарочек у наших курочек - первое яйцо! Очень довольны :rolleyes:

Иришка, поздравляю!Вкусно было?
Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 3 weeks later...

Опять весна! Опять надежды! Не стоит унывать и думать:"Ах, как прежде" Долой печаль, долой тоску и сон! Весна для тех, кто в эту жизнь влюблен!!![/font]

post-21957-0-93211900-1393581432_thumb.jpg

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

 

Опять весна! Опять надежды! Не стоит унывать и думать:"Ах, а прежде" Долой печаль, долой тоску и сон! Весна для тех, кто в эту жизнь влюблен!!![/font]

Вероничка, привет!

В Петербурге уже который день солнце!

И на душе-солнце!

И вот уже весна....

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 1 month later...

Вероничка, привет!В Петербурге уже который день солнце!И на душе-солнце!И вот уже весна....

М-да... это было в феврале, а в апреле идет мультяшный, огромными хлопьями снег!Привет апрель, ни кому не верь!
Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Изображение

Вот такое чудо появилось у меня в семье!

Не ожидала совершенно, что могу любить животное, да ещё ТАК :wub: !!!

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Какой Очаровательный,Лариса! :wub:

И это правда, Вероничка! Ему сейчас 3,5 месяца. И 2 месяца, как это чудо живет у нас!
Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Такой лапочка :), это порода бульдог?

 

Кубуся, породы Ка де Бо, Перро дого майоркин, Майорский Мастиф.

Эта порода была выведена ещё в XVII веке в Испании как надежный и сильный охранник.

По другому его породу называют как "бычья собака", т.е. собака, которая участвовала в корриде.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 1 month later...

А, какой классный пёсик, Лора! )))Отголоски форума (я долго смеялась). Скороговорка: В Кабардино-Балкарии валокордин из Болгарии :D

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 3 months later...
  • 3 weeks later...
  • 1 year later...

Всем привет!

Сегодня случайно посмотрел фильм "Невидимая сторона" (2009, США). Фильм основан на реальных событиях. Потрясающий, трогательный и в тоже время позитивный фильм.Очень рекомендую.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 1 year later...
  1. ИМР. Чтобы жить
  
  - Ну что, братцы, в шахматишки, домино или в картишки перебросимся? - В очередной раз предложил "неугомонный". - Скучно же валяться целыми днями, давайте хоть в "тыщу" сыграем!
  - А может пивка накатим? Поднимем, так сказать, гемоглобинчик и лейкоцитики в крови, а то завтра на лучевой опять сожгут все запасы. Или по коньячку с кофеем! - Встрепенулся Коля-дальнобойщик из Курска.
  - Тебе бы всё пивка да коньячка, - укорил его "профессор" - немолодой и малоразговорчивый врач-хирург со Ставрополья, совсем недавно перешедший в общении с соседями по палате на "ты", а то всё "Вы, да Вы". - Кефир пей да орехи грецкие ешь, вот и подымешь свои лейкоциты и гемоглобин. А шахматы, они мышление развивают, не дают мозгу застояться.
  
  Месяцем раньше.
  
  Его дважды готовили к операции: первый раз подготовка закончилась на выпитой мензурке с касторкой, после чего что-то изменилось и операцию перенесли на другой день. Во второй раз молодая медсестра мило улыбалась и подбадривала его и нежно уговаривала принять 'касторочку': не бойся, всё будет хорошо, а потом с 'любовью в глазах' поставила укол похожий на укус комара, обнадёжив его при этом, что и операция тоже будет не сложной, уснёшь-проснёшься, и всё будет опять нормально. И он ей дважды поверил, да и как было не поверить такой сероглазой милашке; и дважды возвращаясь в палату, он ложился на уже надоевшую кровать и продолжал чтение очень интересной книги "Щит и Меч". Первый раз она была прочитана им ещё до того как сняли фильм, а сейчас читалась с ещё большим интересом и герои книги представали перед глазами как в фильме - полной картинкой. Читалась книга легко, а слова в строчках стояли стройно как солдаты. Но через какое-то время буквы в тексте стали совершать медленные колебания, наклоняясь, то вправо, то влево и раздваиваясь при этом, а затем и вовсе начали приплясывать и превращаться в беспорядочные кривые и полуокружности, а потом они дружно устроили хаотичное движение по страницам книги; глаза следили за бегающими буквами, а мозг не успевал составить из них слова, становилось весело и, вроде даже как в порядке вещей появилась какая-то лёгкость, глаза сами закрывались от тяжести век, хотелось спать. В чуть смазанной картинке он ещё увидел, как в палату вплыли две красивые улыбающиеся медсестры, похожие на ангелов, а между ними покачивалась белая каталка.
  Его штормило от введённого препарата, мысли тормозились. Казалось, что он чувствует их тяжесть и тело отказывалось слушаться. В последнем усилии и желании не показывать слабость перед этими двумя чудными созданиями он постарался спокойно раздеться и, что-то говоря им, водрузил своё становящееся непослушным тело на каталку. Ощущение невесомости разлилось по всем частичкам тела, мыслей не стало - наступило простое и приятное наслаждение свободой и лёгкостью. Последнее, что зафиксировал его мозг - были люди в серых халатах и масках, большой круглый светильник, с яркими лампами. Лампы начали медленно вращаться, быстро ускоряя вращение, потом слились в одно яркое пятно, а дальше наступила темнота - провал.
  Выход из ниоткуда был сложным, сознание медленно просыпалось: тяжелые веки, чуть приоткрывшись, закрывались вновь - он опять впадал в сон. Сколько времени это продолжалось неизвестно, но мозг постепенно начал фиксировать эти кратковременные пробуждения. Очнувшись в очередной раз, он уже дольше не впадал в сонное состояние и мог немного осмотреться.
  Одиночная палата, слегка освещаемая настенным плафоном дежурного света, сзади - зашторенное окно с ночью, две двери впереди - одна для выхода из палаты, вторая возможно в туалетную комнату, две кнопки на стене слева, красная и зелёная, небольшой столик справа, над ним две трубки, видимо для подачи кислорода? Ощущения времени не было, была сухость во рту, тяжесть в голове и чувство подавленности, да неприятное жжение в области живота.
  Откинув простынь и приподняв в несколько слоёв сложенную белую марлю с красными пятнами, он увидел длинный, уходящий от груди вниз операционный шов смазанный йодом, с запёкшимися каплями крови, ершом торчащими нитками и как-то просто, без испуга, с грустью подумал: 'Всё. Значит, селезёнку вырезали. Процесс пошёл. И что же теперь дальше?'
  В голове что-то щёлкнуло, и он стал слышать происходящее вокруг. За окном посвистывала метель, шелестя и постукивая снежинками по стеклу, за стенкой слышались негромкие стоны, в углу гудела вентиляционная решётка. Он вдруг ощутил себя потерянным и одиноким в этом мире, в этом незнакомом городе, в тысячах километрах от дома. Гнетущее чувство заполнило его внутреннее пространство и ему стало жаль себя, свои семнадцать лет жизни, которые как-то сразу пронеслись в один миг перед глазами и стали какими-то далёкими - далёкими. И всё, что было там, за чертой вчерашнего дня, стало далёким и ушло в прошлое, а впереди - неизвестность, как вот этот полуосвещённый серый потолок. От этих мыслей ему показалось, что в палате стало прохладней, а может это зимняя ночь за зашторенным окном воем вьюги навевала тоску. Ночь длинна, а мысли ещё длиннее. И ему, молодому ещё парню вчера, сегодня жизнь показалась такой короткой и одинокой, мысли цеплялись одна за другую, и каждая ставила свои вопросы, на которые у него не было ответов.
  Из медперсонала к нему никто не приходил, лежать на спине надоело, и он решил встать. Это стоило больших усилий и вскоре ноги ощутили холодный пол, держась за стенку и придерживая одной рукой марлю, прикрывающую шов, он медленно добрёл до двери и выглянул в полуосвещённый коридор - пусто; вторая дверь, как и думал, оказалась в туалетную комнату.
  Вернувшись к кровати, он пожалел о том, что так опрометчиво слез с неё, она была высокая и вернуться на неё, в лежачее положение, было гораздо сложнее, чем её покинуть. После нескольких попыток, опасаясь за швы, ему всё-таки это удалось, уставший и в холодном поту он лежал потом некоторое время, учащённо дыша и слыша в тишине ночи быстрое туканье своего сердца. После нескольких дыхательных упражнений сердцебиение успокоилось, минутные страхи и волнения прошли, пришло понимание реальности: "Операция позади, значит, всё будет нормально, дня через два выпишут в отделение. Интересно, как там меня встретят "друзья - славяне".
  В памяти начали всплывать обрывки событий, происходивших перед операцией: люди в халатах, быстро вращающиеся яркие лампы светильника вверху, превратившиеся в одно яркое круглое пятно, потом темнота... И, что-то ещё он видел потом, вот только что видел? Не помнил. Какое-то воспоминание крутилось в голове, но не зацеплялось. Он ещё долго лежал и смотрел в потолок, думал уже и о прошлом, а больше о своем неизвестном будущем и, как-то, незаметно, само собой подкралась дремота, глаза сами закрылись и он уснул.
  Рано утром его разбудила врач, делавшая операцию и, узнав о его самовольном вставании и хождении в туалет долго ругалась и обещала поставить укол снотворного, что бы "такие шустрые" спали неделю и не самовольничали. Но, что для него значили эти "угрозы", просмотревшему за эту ночь всю свою прошлую жизнь и вновь обретшему новую, которую ему предстоит ещё строить. Где-то он читал, что иногда с человеком происходит такое событие, которое в раз переворачивает его представление о жизни, вносит коррективы в его мировоззрение и понимание смысла, хода и ритма жизни. И это происходит, возможно, у каждого.
  Потом были капельницы - сон - бодрствование, опять капельницы и сон. В очередной раз, выйдя из забытья, он вспомнил то воспоминание или видение, которое было спрятано где-то глубоко в его подсознании - это было какое-то движение в зыбком тумане, белый потолок и белые стены коридора, потом длинная галерея со стеклянными витражами вместо стен, каталка с человеком, укрытым по подбородок белой простынёй с красным пятнышком посредине, и в этом бледном человеке с длинными, влажными волосами, он видел себя. Да - себя, а рядом с каталкой шли трое, похожие на соседа по палате и двух девушек из отделения. Это видение было мимолётным, быстро промелькнуло, почти мгновенно, но мозг сохранил его. Точно, это был он. Но как он мог видеть себя со стороны, как? Или, может быть, это была его душа и она сопровождала и наблюдала за своим телом и раздумывала или ждала указания свыше уйти или войти назад и продолжить жизнь. А может, это был просто сон. Потом были капельницы - сон - бодрствование, опять капельницы и сон.
  На четвёртый день его перевели в 'своё' отделение, где встретили как родного человека: так бывает, когда люди лежат в больнице по несколько месяцев, то начинают понимать друг друга с полувзгляда, с полуслова и тогда больничная палата становится их 'вторым домом'.
  По выходным к некоторым приезжали родственники с передачами, вот и сосед по палате, тридцатипятилетний Коля-дальнобойщик с Курска, после свидания с тётей, принёс две большие коробки с продуктами, освободил их от содержимого и выставил, с радостной улыбкой, на тумбочку бутылку армянского коньяка, конфеты, апельсины и пару колясок колбасы:
  - Живём, Володька, праздник сегодня - День Конституции, вот моя тётка привезла тут кое-чего, сейчас отпразднуем, а на ужин не пойдем. Смотри, тут кроме колбасы ещё и курица имеется, и огурчики солёные. Живём, браток! Давай вначале по пятьдесят для поднятия тонуса! А соседям оставим, потом примут, хотя я думаю "профессор" в трансе, а потому пить не будет, а остальные, шут их знает. Давай, будь здрав, малый! За операцию и швы не боись, на фронте наши отцы спиртом залечивали раны, знаешь какие? У-у-у! И у тебя быстрее заживет, как на кошке, от коньячку, глядишь, прямо завтра швы и снимут.
  Коньяк был крепок, но приятен на вкус и первая стопка немного взволновала мозг, вторая прошлась горячим огнём по телу и поставила всё на свои места.
  После операции прошло всего семь дней, но он почему-то сразу почувствовал, что коньяк не должен ему навредить. Потом ему стало веселей, и они долго ходили по отделению, играли в карты и шахматы с другими больными, рассказывали анекдоты.
  Праздник Дня Конституции удался!
  Утром он решил начать новую жизнь. Чтобы жить!
  1974г
  
  
   * * *
  Жизнь ударила резко, из-за угла.
  И в семнадцать мальчишеских лет
  Положила, почти что,
  Мне прямо к ногам
  Черных роз огромный букет.
  
  Галереи, каталки, халаты,
  Диагностика, гамма-лучи.
  Упадешь
  На кровать в палате
  И хоть волком вой и кричи.
  
  Кокаин. Наркоз. Темнота.
  Пластанули, а жить-то охота.
  Вот очнулся -
  Опять дремота
  И душа в незнакомом полете.
  
  Пациент, что в соседней палате,
  Все стонал, но затих сегодня...
  Свою душу
  Кому он отдал?
  В рай иль темную преисподнюю.
  
  Неужели так мало отпущено мне
  В этой жизни удачи и счастья.
  Может,
  Все происходит это только во сне,
  А проснусь - всё уйдёт в одночасье.
  
  Нет, не сниться - таращу глаза,
  И щипаю себя до крови.
  И слеза
  по щеке - слеза,
  Только это от всех я скрою.
  
  Все один. Должен быть один.
  Разрублю все узлы и нити.
  Сколько вытяну -
  там поглядим,
  Хоть вините меня - не вините.
  
  Мрак на улице и на душе,
  На меня это так не похоже.
  Кошки, что ли,
  скребутся уже?
  Или жизнь все счета итожит.
  
  Никого! Ничего не хочу!
  Червоточина точит и гложет.
  К черту все!
  Веселиться хочу!
  Коль не сам, кто тогда мне поможет!
  
  Передумал всю жизнь по часам,
  Через окна, глядя на звезды.
  Разобраться во всем
  Должен сам,
  Чтобы было потом не поздно.
  
  ...Надоела больничная жизнь.
  На свободу хочу я. На волю.
  В самоволку иду,
  Слово рысь,
  Прогуляться по чистому полю...
  
  Повоюем ещё,
  Впишем жизнь между строк,
  И пока ещё жив и молод -
  Я построю вдали,
  Милый мне островок,
  Ну, а может, построю и город!
  Обниму, сделав вдох,
  Вселенную всю -
  Про минутную слабость
  Забуду свою.
  
  1974-1975
  
  (*) 'Мотозники' - так называли себя пациенты гематологического отделения ИМР - института медицинской радиологии в г. Обнинске.
  
 
 2. ИМР. Реальность жизни
  
  Это случилось ночью - в соседней палате умер человек.
  
  Три недели назад его привезли в клинику и разместили в соседней двухместной палате, переселив из неё двоих "постояльцев". Ходить он не мог, был худой как мумия и жёлтый как лимон - такое можно было увидеть только в документальных фильмах про узников фашистских концлагерей.
  И вскоре уже все, в гематологическом отделении, знали всё или почти всё о нём: кто он, откуда и как "дошёл", вернее сказать, как "довели" этого человека до такого ужасного состояния врачи в его городе. Ему не повезло: диагноз был поставлен не верно, лечение проходило не правильно, а потом он и вовсе был "посажен" на сильные обезболивающие лекарства, став наркоманом. Все пациенты этой клиники тоже не были счастливчиками судьбы, но им повезло больше: врачи на местах честно взвесили свои возможности, не побоялись признаться в том, что они не имеют соответствующего оборудования и квалификации для лечения онкологии, и направили людей в московские институты, тем самым спасли им жизни.
  Первые две недели через стенку постоянно были слышны стоны, особенно в ночное время, потом врачи сумели поднять его на ноги, кто-то даже видел, как он стоял на костылях возле окна своей палаты. "Значит, пошёл на поправку" - шептались в отделении. Но еще через неделю стоны прекратились. Ночью, почти под утро, Володя вышел в коридор и в это время из соседней палаты санитары выкатили каталку, на которой кто-то лежал, укрытый простыней. Это была впервые увиденная им реальная смерть человека.
  Видимо, так устроена человеческая жизнь, что в ней происходят события, которые вносят поправки в судьбу человека. Где-то он читал или слышал, что перед каждым человеком, в определённые моменты жизни, встаёт вопрос: какое принять решение и по какой из двух дорог следует идти? Вот и сегодня, после произошедшего, он ясно осознал то, о чём ему, по молодости лет, ещё ни разу не приходилось задумываться. Оказалось, что жизнь очень хрупка и мимолётна, и за неё надо бороться. И решение родилось, как бы, само собой, но зрело: "Лечение будет долгим, поэтому нужно отвлечь себя от этой больничной повседневности! Как? Чтением книг?.. Да-да, чтением! Это должно помочь. И надо жить, чтобы быть...".
  При институте была шикарная библиотека. И уже через несколько дней он стал одним из постоянных её посетителей, потом библиотекарь сама начала делать подборку для него: пять - шесть книг в неделю по психологии, медицинским наукам, вперемежку с книгами по любимой теме о разведчиках и истории.
  Вечерами, в десять часов, в соответствии с правилами клиники, в отделении выключался основной свет, и палаты затихали для сна, а он выходил в полуосвещённый коридор, усаживался за стол рядом с дежурной медсестрой и читал, иногда до часу-двух ночи. Постепенно, глядя на него, в холле стали задерживаться и другие, не очень-то желающие спать. Дни для них были однотипны и как вечность: казалось, что только проснулся, прошёл по всем процедурным кабинетам, а уже и вечер подкатил: такой нудный зимний вечер с чернотой за окном, чужим городом и с обязательным стаканом кефира перед сном.
  Опостылело...
  За месяц до Нового 1975 года большая часть лечившихся в гематологическом отделении тоже начала "жить" вечерней свободной жизнью - одни играли в шахматы или карты, другие коллективно разгадывали кроссворды, а кто-то просто сидел в небольшой компании и делился своими радостями или горестями, рассказывая житейские истории. Иногда, некоторые, парами уединялись в длинной стеклянной галерее, соединяющей здания клиники. Там была дружба и любовь.
  В этих вечерних посиделках забывались и отодвигались в дальний уголок мысли и переживания о болезни, о её возможных последствиях. Медсёстры, дежурившие в ночь, первое время слегка возмущались, но потом, видимо, махнули рукой на эти "нарушения", тем более что и дежурные врачи не возмущались по этому поводу.
  Но эти "нарушения больничного режима" не могли продолжаться долго и незаметно.
  В один из декабрьских дней Володю пригласил к себе, "на беседу" - сказала старшая медсестра, показывая указательным пальцем на потолок, заведующий гематологическим отделением, Григорий Давидович Байсоголов, неведомо откуда узнавший, что это он, косвенно, стал инициатором этих всех вечерних посиделок, и с лёгким кавказским акцентом повёл "беседу". Почему он, известный учёный, профессор, решил провести с ним, семнадцатилетним парнем, тот короткий разговор, так и осталось для Владимира непонятным:
  - Это хорошо, молодой человек, что ты пошёл на поправку! Это радует! Радует и то, что духом не падаешь, стойко относишься к своему ... положению в качестве пациента нашей клиники, как мужчина относишься. Молодец! Но, понимаешь, есть определённые нормы и правила. Распорядок называется. Подъём, процедуры, завтрак-обед, тихий час и отбой на ночной отдых. Это не мной придумано. Так должно быть. Люди лечатся здесь и должны вовремя и полноценно отдыхать. Прохождение курса лечения для вас - это тот же труд, тяжёлый труд. Понимаешь?
  - Понимаю. Но, знаете, как-то казарменно: строго в палаты и отбой. Я же просто читал сначала. И другим больным тоже не всегда хочется рано спать ложиться. Они же не как дома. Дома-то всё равно позже ложились бы. Вот они и стали...
  - Казарменно! Ты думаешь, мы ничего не понимаем. Бездуховные все здесь. Пойми, есть распорядок, его нужно соблюдать, всем надо отдыхать, лечение не из лёгких, трудное лечение, нам же хочется вам помочь, получить хорошие результаты, а ты вот - нарушаешь, вначале один был, а теперь вон сколько уже. Медсестёр я накажу.
  - Сестёр-то за что?
  - Это уже моё дело, молодой человек! Можешь идти в отделение. Подумай там, на досуге.
  Вернувшись в палату, он лёг на кровать и уставился в потолок. "И чего это он меня-то только к себе пригласил? Конечно, прав профессор - порядок есть порядок, дай нам волю, то мы и до утра будем гужевать. Но вот сестричкам попадёт - это не очень хорошо! Подвел я их под монастырь. Одна надежда, что может он просто их пожурит. Профессор, вроде, дядька на вид хоть и серьёзный, но чувствуется что не злой, нормальный мужик!"
  О своём разговоре он рассказал соседям по палате - в этот вечер коридор отделения был пуст: все к десяти часам потушили свет в своих палатах.
  Дня через два время "отбоя" было перенесено на одиннадцать часов вечера. Да и медсестёр, видимо, особо не наказали, а может, они вида не показывали.
  И этот час, добавленный профессором, был очень им необходим для общения. В общении жизнь продолжалась.
  Утро начиналось для всех обыденно, как по "нотам", с ежедневных процедур: проверка крови на лейкоциты, сканирование, лучевая терапия - если количество лейкоцитов в крови не упало до критического значения, а если упало - тогда "отдых" от лечения на несколько дней, а это отдаляло дату выписки.
  А как хочется домой!
  Очень хочется!
  
  Перед началом сеансов лечения лучевой терапией, на его теле: груди, спине и плечах начертили каким-то мелком красного цвета несмываемые уголки и крестики. Лечащий врач объяснила их назначение:
  - Это делается для того, чтобы обозначить границы, в пределах которых необходимо воздействовать гамма-лучами в нужных местах. Потом, со временем, эти крестики сотрутся.
  Институт медицинской радиологии занимал большую площадь и располагался в нескольких зданиях, которые соединялись длинными остеклёнными галереями. В одном из дальних зданий находилась радиологическая лаборатория, где и происходило то самое лечение гамма-лучами. Туда-то он и начал ежедневно ходить как на работу. В первый день его встретила медсестра-лаборант и провела по серому коридору с металлическими стенами (позднее он узнал, что эти стены были из свинца и защищали окружающее от радиации) в небольшую прохладную комнату с такими же серыми стенами без окон. Посреди комнаты стоял большой белый аппарат, напоминающий увеличенный в несколько раз фотоувеличитель. Под ним находился лежак. После того как он ложился, из аппарата через небольшой глазок начинал струиться тоненький лучик зеленоватого света и врач, "поколдовав" со свинцовыми брусочками, расставив их на стеклянной полке под глазком, уходил, а он оставался в этой серой прохладной тишине, нарушаемой изредка негромким, монотонным звуком работающего аппарата. Ни каких болевых или неприятных ощущений, только прохлада комнаты. Минут через пятнадцать сеанс заканчивался.
  Какое-то время казалось, что ничего особенного с ним и не происходит, всё как обычно. Но через пять или шесть дней он вдруг обнаружил, что в расчёске при расчёсывании осталось очень много волос. Что это? Он запустил руку в свою длинную прическу типа "битлз", и в его руке оказалась добрая прядь волос, боли при их выдёргивании не чувствовалось.
  И тогда он вспомнил свой первый день поступления в клинику: во время обеда за одним с ним столом сидел парень с длинными как у него волосами, тогда-то тот парень ему и сказал:
  - Это хорошо, что у тебя волосы длинные. - И приподнял рукой свою шевелюру. - Видишь? - От шеи и до затылка под волосами было лысо.
  Теперь с каждым днём его волосы всё больше и быстрее стали покидать голову. Но постепенно он смирился и с этим, так как в отделении было много таких же, как он, да и врачи объяснили, что это всё временное явление, а через полгода волосы снова отрастут, и будет всё нормально.
  "А что остаётся делать? Остаётся только верить словам врачей - им видней. И нечего грустить по прошлому, потому что нужно жить сейчас и будущим. Жить! Значит, будем жить! - Мысль сама пришла как будто изнутри, и он принял её. - Нужно жить сейчас, и нет ничего лучшего, чем жить! Жить, чтобы быть, а прошлое - пусть будет в прошлом..."
  
  По утрам Володя стал с трудом просыпаться, чего раньше с ним не бывало, сон не отпускал его и "желал" своего продолжения, но с другой стороны ежедневные утренние лечебные процедуры требовали раннего подъёма. А организм упорно хотел спать. Сказывались последствия лучевой терапии - снижение лейкоцитов и гемоглобина в крови, а это могло отодвинуть момент его выписки, уже определённый лечащим врачом на середину января. Нужно было что-то делать. Послеобеденные прогулки на свежем морозном воздухе по расчищенным от снега дорожкам территории клиники, поедание грецких и кедровых орехов, ежевечернее потребление кефира давали определённые результаты, но этого было мало: лейкоциты приближались к минимально-допустимому количеству. Однажды он, после "лучевой", решил немного изменить маршрут своего возвращения и пройтись по другим отделениям. В одном из них он обратил внимание на группу из несколько мужиков, сидящих в холле, и у всех в руке было по бутылке пива! Нет, он не ошибся - это было пиво. И они спокойно сидели и пили.
  - Привет, мужики! А как это вы так, в открытую, пиво пьёте?
  - А, что? Тоже хочется? - Спросил один из них.
  - Это мы лейкоциты в кровь загоняем. - Сказал другой.
  - И что, помогает?
  - Ещё как помогает! Вот сегодня бутылочки по две примем, а завтра с утречка и на лучевую.
  - И никто вас не ругает за распитие?
  - Нам можно. Теперь уже нам всё можно. - Прокомментировал третий и добавил, - Все мы здесь подопытные. Как кролики или крысы, потому нам и пиво не в грех.
  - Ну, что ты, Валера, опять понёс про кроликов. Чего парня пугаешь!
  - А что его пугать, он сам, наверное, знает про это. Не маленький, чай. Такой же, как мы все здесь, горемыка!
  Володя, как-то вначале пропустил про "кроликов" мимо ушей:
  - А мы, у нас в отделении, кефир пьём и орехи едим.
  - А ты орехи с пивом попробуй - здорово помогает. И домой быстрей поедешь.
  - А что там насчёт кроликов?
  - Да так он просто, шутканул...
  Вернувшись в свою палату, Володя, во время обхода спросил у своего лечащего врача про пиво.
  - Можно, - ответила она. - Но я тебе об этом не говорила. И это даст только временное повышение лейкоцитов, потом они опять быстро снизятся. Это может сильно навредить.
  - Хорошо, я понял. - Ответил он, а сам подумал: "Сегодня же сделаю вылазку в город и куплю пару бутылок. Или три. И проверю, что и как".
  Он уже давно собирался прогуляться по городу, вырваться на волю. Здесь он был заперт, в этой территории ограждённой железобетонным забором с декоративными решётками, а там за забором - была обычная, нормальная жизнь.
  И он ушёл в "самоволку".
  До него многие тоже ходили в город по магазинам и в кинотеатр, главное было в этих походах - не попасться на глаза "самому", так называли директора института, иначе тогда досрочная выписка была обеспечена и навсегда. А может, это просто так говорили. Ещё говорили, что у этого "самого" была очень хорошая зрительная память и пациентов он, мол, сразу видел, хотя "чужака" в этом небольшом городе можно было сразу определить и без обладания хорошей зрительной памятью. После первой "вылазки" были и другие. Он просто гулял по вечернему Обнинску, улицы которого напоминали ему о Норильске. Только там сейчас декабрьская пурга и мороз под сорок, а здесь крупные, лёгкие и пушистые снежинки приятно падали на лицо и щекотали нос. И мороз почти не ощущался, так себе, морозец.
  Однажды небольшой компанией из пяти человек они зашли в городской ресторан. Среди посетителей оказались нескольких знакомых медсестер и врачей. Они тоже их узнали: женщины помахали им рукой, а мужчины подмигивали и снисходительно улыбались. Всё происходило как-то не так, вроде бы обычный ресторан, музыка, люди, но как-то всё чуждо, Владимиру показалось, что они здесь чужие, и все смотрят на них, зная это. Тогда они даже не стали дожидаться официанта, а просто встали и ушли, чувствуя себя лишними в этом заведении, ущемлёнными, может быть. И посетить это заведение повторного желания больше не возникало, по крайней мере, у него.
  А вечером того первого дня Владимир, возвращаясь из "самоволки", нёс в сумке три бутылки жигулёвского, предвкушая удовольствие от вечернего ужина с кружкой пенистого пива. Пиво с орехами оказали своё положительное действие: лейкоциты держались в норме, а значит, выписка и отъезд домой не откладывались, тем более что и билеты на самолёт им были уже куплены на 19 января.
  Больничные вечера становились интереснее, добавленный час сделал своё положительное дело: в каждом холле стало собираться по пятнадцать-двадцать человек, кто-то играл в карты, кто-то в шахматы, кто-то травил анекдоты, а кто-то рассказывал свои жизненные истории, которые слушались с большим интересом. Обстановка непринуждённости и раскованности сближала их и отодвигала в дальний уголок неприятные мысли о болезни, хотя бы на короткое время, что даже самые хмурые и молчаливые тоже начинали рассказывать о своём пережитом когда-то.
  
  г. Обнинск.
  Декабрь 1974
  
  
  *Григо́рий Дави́дович Байсого́лов (1921-2003) - советский и российский врач-радиолог, доктор медицинских наук, профессор, крупный учёный в области профпатологии, гематологии и радиационной медицины, один из основателей Филиала Института биофизики Минздрава СССР в Челябинске-40, лауреат Ленинской премии. (1974- руководитель отделения гематологии)

 

3. ИМР. Вера с Надеждой на Любовь

  
  - Ну что, братцы, в шахматишки, домино или в картишки перебросимся? - В очередной раз предложил "неугомонный". - Скучно же валяться целыми днями, давайте хоть в "тыщу" сыграем!
  - А может пивка накатим? Поднимем, так сказать, гемоглобинчик и лейкоцитики в крови, а то завтра на лучевой опять сожгут все запасы. Или по коньячку с кофеем! - Встрепенулся Коля-дальнобойщик из Курска.
  - Тебе бы всё пивка да коньячка, - укорил его "профессор" - немолодой и малоразговорчивый врач-хирург со Ставрополья, совсем недавно перешедший в общении с соседями по палате на "ты", а то всё "Вы, да Вы". - Кефир пей да орехи грецкие ешь, вот и подымешь свои лейкоциты и гемоглобин. А шахматы, они мышление развивают, не дают мозгу застояться.
  - А вы, мужики, чаёк заваривайте и пейте как я вот. И жажду утоляет и от другого чего помогает. - Вошел в разговор, поглаживая мощной ладонью по фарфоровому заварному чайнику, гаишник из Воронежа. Неделю назад он поступил к ним в палату и представился тогда сразу лейтенантом ГАИ, в Воронеже, мол, живу и работаю. Все долгожители палаты насторожились даже: как же, представитель закона в соседях будет, а особенно напрягся молчаливый "горец" - человек небольшого роста и неопределённого возраста, весь растатуированный как картинная галерея, пальцем ткнуть некуда. Коля тогда даже реплику бросил:
  - Ну, повезло! В одной палате с инспектором будем, думал, хоть здесь от гаишников отдохну, ан нет, жизнь опять по-своему повернула.
  Но потом всё улеглось и успокоилось - "лейтенант" оказался нормальным, компанейским малым.
  - Эх, "профессор", кефир-то он только кишку расслабляет. А чаёк - чифирок, и вправду, можно заварить. Ты как, "горец", не против? Или, все-таки, по пивку? - Не унимался Николай. - А ты вот когда хирургом был, поди, не пивко, а спирт накатывал, перед тем как людей резать начинал. А, "профессор"?
  - Другого разговора у него и нет. - Проворчал "профессор" и, встав с кровати, вышел из палаты.
  - Мужики, что Вы его все подтруниваете - "профессор- профессор", может ему это не нравится, он же нам в деды годится. Переживает он, что сюда попал. - Высказался молодой парень из Норильска.
  - Нет, он, значит, переживает, а мы тут лежим себе и радуемся! Ну, ты Володька сказал. Тебе он может и в деды годится, а нам - в отцы. Он, может быть, и хороший мужик, хотя сомнения есть маленькие на счет этой темы, может и хирург нормальный, но сильно переживательный какой-то! А как он уколов-то боится - видели, аж весь напрягается, будто его шилом в одно место тыкать будут, ещё чуть и под потолок подпрыгнет, или в обморок упадёт. Надо же так - хирургом работает, скольких распластал, а уколов боится! Странно как-то! - Сказал Коля в наступившей тишине. - А вообще-то все мы здесь одинаковые, на равных, как на полевой дороге, все с одним и тем же лежим. Он-то хоть пожил, а у нас вот эта тема под бо-о-ольшим вопросом! Сколько ещё выделено кому, неизвестно! Лежим тут уже по месяцу, а кто и больше, как кролики подопытные, обрыдло всё: и шахматы и карты.
  Эта клиника была институтом медицинской радиологии, располагалась она в городе Обнинске и имела несколько лечебных отделений, специализировавшихся на лечении онкологических заболеваний. Больные разных национальностей и вероисповеданий поступали сюда со всех краев и республик огромной страны - СССР, обследовались и лечились по два - три месяца, потом разъезжались по домам. Затем, кто через полгода, а кто через год опять приезжали для проверки на две-три недели или для продолжения лечения на два-три месяца. Разные люди, разные характеры, разные судьбы.
  - Да ладно Вам, мужики, завели бодягу. Давайте про жизнь поговорим, про любовь и всё такое. - Прервал 'лейтенант' Колю. - Вот, вы знаете, какой я чаёк пью постоянно из этого чайничка? - И с какой-то, видимой не вооруженным глазом, любовью погладил пузатый чайничек. Сказано это было спокойно и в тоже время интригующе, что все, не сговариваясь, заинтересованно уставились на чайник и, чуть ли, не одновременно, видимо от любопытства, распирающего их изнутри, спросили:
  - Какой?..
  Немного помолчав, 'лейтенант' начал свой рассказ.
  
   Вера с Надеждой на Любовь.
  'С женой мы прожили пять лет, год до, четыре после свадьбы. Жизнь вроде была размеренная: работа, дом, в выходные дача, иногда ходили в ресторан, иногда в кино. Сказать, что жили, душа в душу, значит соврать - всяко бывало, но, в общем, всё было нормально. Потом вдруг стал плохо себя чувствовать, уставать быстро, появилась вялость и апатия ко всему, и по - мужскому делу провал за провалом, потом попал в больницу, перетрясли всего, направили сюда - в ИМР, здесь облучили, пролечили как им, врачам, виднее, пролежал четыре месяца, проходя курс лечения. Первые два месяца жена приезжала проведать, раза два в месяц, потом в следующие два месяца - раз.
   После выписки с каким-то нехорошим предчувствием приехал домой, а там голая квартира - одни стены, диван и полупустой шифоньер с моими вещами - ушла супруга, даже из города куда-то уехала, оставив записку, чтобы не искал и заявление - согласие о разводе. С работы уволили по состоянию здоровья, так как на ВТЭКе дали вторую группу инвалидности. Получается, что не нужным стал никому: ни на работе, ни жене. Да и зачем ей, красивой и молодой, я - больной, инвалид 2-й группы, да ещё импотент. Начал пить. Появились 'друзья', которых раньше на порог не пустил бы.
  Потом, где-то, через полгода, встретил женщину. Вытянула она меня из этого 'омута' запойного прямо как в фильме 'С лёгким паром': 'подобрала, отмыла, отогрела, приютила'. Пить бросил.
  Но силы мужской не было, а женщина хорошая попалась, и понимает меня и старается помочь, но тщетно. Ничего не выходит, хоть ты тресни. Предлагал ей уйти, а она ни в какую не соглашается: 'Нет, не уйду! Люблю и всё тут, и разговор окончен, всё будет хорошо, только нужно успокоиться, подлечиться!'. И так спокойно сказала это, что я поверил, что так и будет. Стал я тогда искать лекарства от импотенции, был у разных врачей, у бабок. Потом кто-то сказал, что в области живёт дед, который лечит от всех болезней. Через своё УВД навёл справки о том лекаре, всё узнал и поехал. Оказывается, во время войны он был военврачом в прифронтовом госпитале, и в звании полковника, а после войны работал в районной больнице, а сейчас вот лечит травами.
  Деревня находилась в двухстах километрах от Воронежа, небольшая такая деревенька, дворов на пятьдесят, у самого леса и от трассы в километрах пяти. Пока шел полевой дорогой до неё, вдыхая аромат разнотравья под стрекотание кузнечиков, много передумал о своей жизни. Лет - то мне тогда было двадцать семь, молодой ещё, а уже болезней букет... Ну, да ладно. В общем, дотопал я до деревни, спросил в первом доме, где найти этого деда. Мне объяснили.
  Пришёл.
  Стоит рубленый дом под железной крышей, двор, огороженный тыном, весь засеян разнообразными цветами, много цветов.
  Когда я зашёл в дом, сразу попал в просторную, невысокую и светлую комнату в три окна, с белёной русской печкой и деревянным столом на резных массивных ножках, стоящем посреди комнаты, в левом углу, под потолком, в резной рамке с позолотой располагалась и обращала на себя внимание икона. За столом я увидел седого крепкого деда с окладистой бородой, одетого в холщёвую рубаху, широкоплечего и крупного как дуб, перебирающего травы.
  - Здравствуй! - Сказал он мне, как будто мы с ним давно знакомы.
  - Здравствуйте! - Ответил я, а сам стою как школьник перед учителем. И чувствую, что как мурашки забегали по спине. Представляете, работая в ГАИ, приходилось в разные ситуации попадать и с разными нарушителями сталкиваться, но такого не припомню, не было, ни разу. А этот дед продолжал мне говорить, не отрываясь от своей работы:
  - Знаю, знаю, зачем пришёл, вижу. Выйди-ка во двор, - он показал в окно, - вон там растут цветы, ноготки называются, нарви кулёк, вот возьми газетный листок и сверни, потом как закончишь - зайдёшь, дальше скажу.
  Я, как по приказу, вышел во двор, нарвал газетный кулёк жёлто-оранжевых цветков, и вернулся в дом.
  - Садись и слушай. Я бы мог, конечно, тебя и от той болезни вылечить, но тебя уже прооперировали, и чувствую пока всё нормально, а вот от второй твоей хвори по мужскому делу эти ноготки помогут, да и сосуды кровеносные укрепят и очистят, только готовить настой и принимать нужно так, как я тебе скажу, понял. Иначе всё зазря будет. Курс выполнишь в три этапа. Так вот, возьмёшь две щепотки цветков, зальёшь кипятком и настоишь в заварном чайничке стакана на два, и будешь пить в два присеста в течение 15 дней: прополощешь минут пять во рту и проглотишь. Весь отвар из чайничка так за шесть часов ты и выпьешь, эдак минут через тридцать это надо будет делать, потом 15 дней отдыхаешь, потом опять так же ещё два раза по 15 дней пьёшь, 15 - отдыхаешь. Еще раз - два в день зубок чеснока с кусочком сальца, размером так с кусочка два сахара, принимай, допустим, утром на голодный желудок и вечерком перед сном. Спиртного и табаку ни-ни! И главное, когда почувствуешь мужика в себе, потерпи, не кобелись, а закончи курс лечения как надо, а то потом никто тебе не поможет. Понял меня?
  Его голос был какой-то глухой и негромкий, но ясно слышим. Откуда он про всё узнал, про мои болячки - не знаю. Просто так всё сказал, а потом добавил:
  - Ну, иди с Богом!
  Я встал, поблагодарил его и спросил, сколько я ему должен за совет, помощь в этом моём лечении и за цветки. Он посмотрел на меня пристально и сказал:
  - Не в деньгах счастье, парень! Здоровье и Душа дороже! Вот, когда тебе станет хорошо, и ты обретёшь душевное спокойствие и здоровье, сам решишь. Так что ступай с Богом!
  Сейчас, видите, всегда чайничек со мной, заканчиваю уже второй курс календулопития, и чувствую себя как молодой жеребчик, тьфу-тьфу! Так и хочется порадовать свою новую жёнушку за долготерпение и за заботу. Но лучше потерплю ещё немного, а то - вдруг, не дай Бог, всё испорчу! Понимаете, начинаешь верить в разное.
  Вот такая штука, братцы! Думал сначала, что всё потерял и Любовь, и Веру в эту самую Любовь после побега первой жены, но вот ведь нашлась Настоящая Женщина, вдохнула в меня Надежду, укрепила Веру и зажгла Любовь! "
  - Вот так, Коля-Николай, а ты пивко, водочка!
  В палате повисла тишина. Каждый, наверное, обдумывал услышанное и мыслил о своём и про себя, а смог бы лично он, вот так, запросто, взять и рассказать в мужской компании, случись такое с ним, не дай бог, об импотенции, как об этом рассказал 'лейтенант'?
  - Да!.. Ну, лейтенант, ты и наговорил тут страстей. Да ты и не переживай, что ушла она, значит не любила, ... она одним словом, ты уж извини!
  - Да, что там, переживал сильно, по началу. Ну, а теперь, всё позади!
  - Ну, и ладненько, ну и хорошо. А я Вам, мужики тоже, свою одну историю расскажу. Всяких историй было, но эту как щас вижу, вот здесь, как ступица в колесе сидит. - Постучав себя ладонью по груди, начал Коля-дальнобойщик.
   
   Старая дева
  
  'После армии я устроился работать в автоколонну шофёром. Проработал всего 2-3 месяца и нас, человек двадцать, отправили в командировку, в дальний колхоз, на уборку урожая.
  Механик колхоза после встречи и знакомства определил нас на жительство: вначале несколько шоферов расселилось в колхозном клубе, а затем оставшиеся водились по домам, где он уговаривал колхозников принять на две-три недели постояльцев. Особого желания в подселении шоферов семейные колхозники не проявляли, поэтому расселяли по домам, где жили старики, обещая в оказании им помощи. Мне достался небольшой, затрапезного вида, дом, в котором проживала одинокая женщина неопределённого возраста, может 40, может 50 лет, на вид. Она долго сопротивлялась на счёт моего проживания, но потом, под нажимом и после долгих уговоров механика, согласилась.
  Поздно вечерами я возвращался из рейсов, ужинал тем, что было на столе - хлеб и молоко, ложился спать, утром рано вставал и опять в рейсы.
  Через несколько дней я узнал, что моей "хозяйке" всего 34 года, работает она дояркой, и к тому же не вдова, как я думал, а так называемая "старая дева".
  Больше всего удивило то, что она мне показалась старухой, а мне тогда было 22 года.
   А тут ещё наша "шоферня" узнав такой казус, стали меня "поедом съедать":
  - Ты чё, да чё! Ты, мол, парень не будь лохом. Жми на педаль! Не тушуйся! Женщины любят ласку и напор, как в машине смазку любит мотор.
  Наслушавшись их наставлений, однажды я решил рискнуть. Купил в сельпо бутылку водки, колбасы и конфет, и попросил хозяйку вечерком истопить баню, мол, день рождения у меня, праздник вроде бы. Вечером, после баньки, сели за накрытый стол, выпили. Говорили долго и много, спать уложились поздно, а может уже рано, сейчас вспомнить трудно.
  Помнится, в темноте, я пришёл в её комнату...
  ...Утром, сильно обняв меня и поцеловав, она сказала:
  - Какая же я была дура, столько лет прожила, и не знала - как это хорошо!
  Вечерами она угощала меня то пирожками с картошкой и солониной, то наваристой куриной лапшой. Потом мы нежились в постели, и я до сих пор помню её упругое тело и ласковы руки, а через неделю - полторы мы, закончив свою работу, уехали в город.
  Года три, а может четыре прошло с того времени и вот как-то пришлось проезжать мне мимо той самой деревни и, подчиняясь воспоминаниям, я решил заехать к ней.
  Дом стоял там же, но был обихожен, а в палисаднике играл мальчуган, лет трёх. Когда я подъехал, из дома вышла моя бывшая хозяйка.
  Легкой походкой она подошла к воротам и, увидев меня, как-то просто, как - будто мы не виделись всего дня два, сказала:
  - Здравствуй! Вот, вышла замуж. Муж хороший. Родили Ванюшку. А как ты?
  - Я... Я тоже нормально...
  Больше я в той деревне не был."
  
  - Да, Коля-Николай! Как же ты так, а вдруг - твой мальчонка-то!
  - Да, думал, я! Но живут себе, нормально, да и она ничего не сказала. Муж, мол, хороший. Да и женатый я уже на тот момент был. Ладно, разбередили душу...
   Много разных жизненных историй рассказывалось вечерами в ИМР г. Обнинска в том 1974 году. Людей этих давно уже нет, а вот истории, рассказанные ими, сохранились.
 
4.   ИМР. Фокусы "горца"
  
  Пивко с орешками давали свои результаты и дальше всё пошло нормально: сеансы лучевой терапии не отменяли. Настроение от этого поднялось: ещё бы - если так пойдёт и дальше, то к намеченному сроку курс лечения закончится, а значит скоро домой и билеты на самолёт не придётся сдавать. Конечно, к Новому 1975 году домой он не попадёт, но уж к отцову дню рождения обязательно.
  За последний месяц уходящего года новых пациентов, кроме одного, не поступало.
  Этот вновь поступивший был небольшого роста, худощав и малоразговорчив, его острые глаза были в постоянном движении, а ещё на руках и груди синели татуировки.
  - Ну вот, теперь в нашем коллективе полный комплект, начиная со студента, милиционера, врача, артиста и заканчивая "зеком" - выказался кто-то.
  - Ты только при нём про "зека" не скажи, а то по-другому выпишут.
  - А чё я такого сказал? Здесь мы все одинаковые.
  - Это да. Вот и воспринимать надо всех как на равных.
  И после этого мини-диалога слово "зека" было забыто накрепко. Кто-то разузнал, а скорее всего по обличию определил, что он родом с кавказских гор и вот в обиходе его так и стали звать - "горец". Через некоторое время "горец" тоже присоединился к вечернему общению: пару-тройку дней он, молча, стоял в сторонке и смотрел, как играют в карты, шахматы или другие настольные игры. Потом, видимо, оценив силы игравших, сел сыграть в шахматы с общепризнанным, в отделении, шахматистом-математиком и обыграл того раз, потом другой, третий. Говорили, что "математиком" шахматного чемпиона прозвали по причине того, что он постоянно ходил с общей тетрадью, в которую записывал какие-то формулы и цифры, и вроде бы был научным сотрудником какого-то института. Расспрашивать, кто есть кто, где и кем работает - в отделении было не принято, кто захочет сам расскажет. Просто это было, как правило, как само собой разумеющее, и все, поступающие в клинику, как бы интуитивно знали об этом.
  После шахматных побед "горца" сразу зауважали.
  - А в карты вы тоже так лихо играете?
  - В карты? Можно и в картинки перекинуться. - Говорил он с явным кавказским акцентом. - В какие игры?
  - Мы в основном в "подкидного" или в "тыщу", иногда в "Акулину" или пасьянсы раскладываем. Фокусы показываем, кто какие умеет.
  - Фокусы - это хорошо. Я вот знаю несколько серьёзных фокусов. Однажды даже за один фокус корову выиграл.
  - Да, ну? Прямо таки и корову?
  - Точно! Обычную такую корову. Пёструю, с чёрными пятнами.
  - И куда вы её девали потом?
  - У сестры семья большая. Ей отдал.
  - А что за фокус-то такой, что корову можно выиграть? Покажите! - Володя любил фокусы и карточные тоже: знал около десятка - некоторым научил дед, служивший в органах НКВД до войны и в войну, некоторые были найдены в журналах. Здесь он почувствовал, что этот "горец" знает какие-то новые и серьёзные фокусы. - Только ни коров, ни другой живности у нас нет. Так просто покажите! На интерес!
  - Можно, конечно, и на интерес. - Он взял колоду потрёпанных карт, и они начали двигаться и перемещаться в его руках как живые. Пальцы быстро перебирали их небольшими стопками, подрезали, образовывали веер и снова подрезали. Смотреть за этими действиями было интересно, в холле стояла тишина и, казалось, что слышно только шуршание карт. "Горец" смотрел на собравшихся возле стола, видимо, он выбирал себе напарника или ассистента для показа фокуса, а руки самостоятельно тасовали и тасовали карты. Интрига и заинтересованность возрастала: все ожидали увидеть то, за что была выиграна корова!
  Образовавшуюся тишину неожиданно разрезал спокойных, глуховатый голос "горца":
  - Сейчас я буду сбрасывать карты на стол по одной, когда захотите, скажите - "хватит".
  Владимиру показалось, что карты плавно, как листья с дерева, опускаются на стол и ложатся ровненько карта к карте.
  - Хватит! - Произнёс кто-то пересохшим голосом.
  Фокусник собрал карты в колоду, сделал ещё несколько перетасовок. Замер.
  - Кто желает запомнить карту? Нужен один, можно двое.
  - А если трое или пятеро?
  "Горец" резко поднял глаза в сторону говорившего и тихо произнёс:
  - Можно и все тридцать шесть. Но условия фокуса ставит фокусник!
  Двое желающих нашлись сразу, а Владимир решил не участвовать, а внимательно наблюдать за действиями "горца" со стороны в надежде увидеть разгадку.
  Две карты были вытащены из середины колоды и отданы для запоминания, голова фокусника была повёрнута в сторону, и он не мог видеть картинки карт. Колода опять вернулись на стол, разделённая на четыре стопки.
  - Запомнили. Вложите ваши карты в любую из стопок. Кто-нибудь перемешайте вю колоду и положите карты на стол веером рубашкой вверх.
  Владимир успел взять карты первым, собрал в колоду, постучал ребром колоды по столу, тщательно перетасовал и разложил веером.
  - Теперь, - обратился "горец" к "ассистентам", - встаньте один справа от стола, другой слева. Рядом стоящие возьмите их за руку на пульсе, а каждый - также за руку своего соседа. Последних, тех, кто рядом со мной, я за пульс буду держать. Взялись, хорошо. Слышит ли каждый пульс своего соседа?
  - Да, слышим.
  - Хорошо. Теперь вы думайте про свои карты, а я буду пробовать их угадать. А ты, молодой, - обратился он к Владимиру, - будешь доставать по одной карте из колоды и класть их вверх картинкой на стол. Начали.
  Все стояли молча. Со стороны было интересно смотреть на взрослых дядей и тётей разных возрастов, стоящих как по команде - смирно. Было похоже на гипноз. "Интереснень-ко, как он всех убаюкал!"
  - Когда я буду называть масти или ранг карты, правильно или не правильно, вы вида не показывайте, а просто думайте про свою карту. Так, Ваша карта черная, а Ваша - красная. Вытаскивай две карты, ложи первую справа, вторую - слева, переверни.
  Владимир уже было взял одну карту, но потом подумал: "Нет, я-то точно не поддамся этому гипнозу! Вот эту карту и не буду брать!", - и вытащил другую, с краю, потом из серёдки - вторую: одна была красная, вторая - чёрная!
  - Точно, только наоборот: ваша - красная, а ваша - чёрная! Доставай следующие две.
  Володя достал бубновую даму и крестовую десятку.
  - Верно, - продолжал "горец", - масть у вашей карты - красная и она меньше дамы, а ваша карта - чёрная и меньше десятки! Давай следующие две. Так, так - красная, и это валет, а у вас - чёрная семёрка. Давай ещё две, теперь должна масть выпасть. Точно - Валет, Валет червей и семь крестей.
  - Ни фига себе! А как это так?
  Все с удивлением смотрели на "горца", а он наклонился к картам и достал ещё две: одна была - Валет червей, а вторая - семь крестей.
  - Вот! Как-то так!
  "Ого!" и "Ох!" прошуршало между зрителями. Это была своеобразная "шоковая терапия": несколько минут недоверчивого наблюдения за исполнением фокуса и такая его концовка! Владимир, смотревший во все глаза за манипуляциями фокусника, тоже стоял ничего не понимающий. Фокус был просто шикарный! "Но как он это всё сделал? Как можно так угадать? Всё равно здесь есть какой-то трюк. Какой? Где я просмотрел, да и не только я, все проглядели. Да, классный фокус!"
  "Горец" сел на диван, тасуя карты одной рукой:
  - Может, кто в покер будет?
  
  "Горец" показал им ещё несколько интересных фокусов, и Владимир всё свободное время разгадывал их секреты. Каждый раз, найдя разгадку, он подходил к "горцу" и показывал ему его фокус:
  - Смотрите, это вы делали вот так!
  - Может и так, а может - нет! - снисходительно отвечал он.
  Три фокуса Володей были разгаданы, "горцу" это начинало не нравиться, и он старался избегать встречи с ним. Над первым фокусом они какое-то время "мараковали" с соседом по палате - лейтенантом-гаишником, но он так и оставался "крепким орешком" и с его разгадкой ничего не получалось - отгадка была где-то рядом, но и только. Вскоре соседу это тоже надоело, и Владимир остался с разгадкой фокуса на "ты".
  Благодаря таким вечерним "посиделкам", пациенты отделения перезнакомились и подружились, образовались определённые группы "по возрастам и интересам", и даже первое время сообща начали готовиться к встрече Нового года, который быстро приближался. Вечерами к обычным делам и разговорам добавились обсуждения и составления праздничных меню, и кто-то даже предложил устроить небольшой самодеятельный концерт.
  - Ага, давайте ещё стихи и песни придумаем, споём и спляшем или в КВН сыграем.
  - А что? Идея хорошая.
  - Да никто нам не разрешит здесь пляски устраивать.
  - А что, обязательно разрешения спрашивать? Будем спрашивать - точно никто не разрешит.
  - До одиннадцати-то распорядок изменили.
  - Ну, это совсем другое дело.
  - Мне вот тут слова прикатили про нас "горемык":
  
  "Мы мотозники, мотозники-больные,
  ИМР - второй родимый дом.
  Мы мотозники, мотозники-стальные,
  Нам ничто на свете нипочём!
  Твёрже шаг! Мотоз - враг!"
  
   - Дальше пока не складывается что-то. Можно вместе додумать!
  - Точно, и назовём его - марш мотозников и ансамбль песни и пляски ИМРовцев тут создадим...
  - Нет, ничего не выйдет! Контингент у нас здесь не тот для праздника.
  Затея с коллективной встречей Нового года не получила продолжения, одно дело вечерние посиделки, другое дело - праздник!
  
   Три палаты мужиков всё же скинулись по червонцу, а Владимир изъявил желание съездить в Москву "на закуп".
  Рано утром, через запасной выход, он вышел в утренний, ещё спавший город, и через два часа был в Москве.
  Шум Москвы, её предпраздничная суета и толкотня людей - нравились ему больше тишины и больничной размеренности. В этом нескончаемо движущемся потоке людей он чувствовал себя свободным - его никто не знал, никто даже не обращал на него внимания.
  Первым делом он доехал на метро в самый центр, походил по Красной площади, зашёл в музей В.И.Ленина, посетил с экскурсией Кремль, собор Василия Блаженного, и только потом, немного устав, отправился за продуктами для праздничного стола.
  Приятные впечатления о Москве портила снежная и слякотная погода.
  
  К вечеру, купив всё, что планировалось купить к праздничному столу, он вернулся в Обнинск уставший, но теперь точно знающий, что может и должен жить прежней жизнью, не задумываясь о болезни.
  
  Завтра Новый Год! Для людей, вынужденных встречать его в клинике, вдали от родных и близких, он был праздником надежды на лучшее.
  
  Сумки и пакеты, принесённые им, были распределены по холодильникам, а водка, вино и шампанское надёжно спрятано.
  Предпраздничный десант прошёл гладко.
  Гематологическое отделение затихло в ожидании Новогоднего вечера.
  Следующий день, 31-го декабря, тянулся долго...
  
  После Нового года начался отсчёт дней "до дембеля", а они тянулись медленно, очень медленно. Было такое ощущение, что время замедлило своё движение, что оно просто буксует на месте, и стрелки часов двигаются не вперёд, как положено, а прыжками - то вперёд на три часа, то назад на два.
  ...Проводы в отделении были недолгие, но тёплые, все "калеки по несчастью" желали ему здоровья и счастья, и эти пожелания шли на самом деле от всего сердца и души.
  Идя к выходу по территории клиники, он всем своим телом чувствовал взгляды провожающих. Они, возможно, так же как и он думали: "А придётся ли им когда-нибудь встретиться, и что будет с ним и с ними дальше".
  Никто не знал, и знать не мог о том, возможно, только Бог.
  Он удалялся от больницы всё дальше и дальше, было желание обернуться и посмотреть назад, но что-то внутри говорило ему: "Не смотри назад, не надо, нельзя. Смотри только вперёд, вперёд и вперёд...."
 
г.Обнинск. 1974-1975гг.
 
Всем Удачи и Здоровья!!!
Владимир Гуляев
г.Барнаул
 
После ИМР жизнь разделилась на до и после...
 
Кому будет интересно почитать ещё, то можно заглянуть на мою страничку:    http://samlib.ru/editors/g/guljaew_w_g/
Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Очень интересно. Прочла ваш рассказ "Все началось с музыки". Так как мы ровесники,то воспринимаешь написанное,как свое детство. Без интернета,с окнами нараспашку,музыкой  и играми. А ИМР вы написали в юности или уже в зрелом возрасте,по воспоминаниям? Здорово,победить болезнь в юности и 40 с лишним лет жить ,любить,радоваться . :) :) :)

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Очень интересно. Прочла ваш рассказ "Все началось с музыки". Так как мы ровесники,то воспринимаешь написанное,как свое детство. Без интернета,с окнами нараспашку,музыкой  и играми. А ИМР вы написали в юности или уже в зрелом возрасте,по воспоминаниям? Здорово,победить болезнь в юности и 40 с лишним лет жить ,любить,радоваться . :) :) :)

Спасибо за прочтение! Нас двое точно из тех годов живёт. Про остальных не знаю. А написал лет двадцать с небольшим назад. Сейчас поднимаю и редактирую, что-то дополнительно вспоминается! ЗДоровья и Удачи!

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Присоединяйтесь к обсуждению

Вы можете опубликовать сообщение сейчас, а зарегистрироваться позже. Если у вас есть аккаунт, войдите в него для написания от своего имени.

Гость
Ответить в тему...

×   Вставлено в виде отформатированного текста.   Вставить в виде обычного текста

  Разрешено не более 75 эмодзи.

×   Ваша ссылка была автоматически встроена.   Отобразить как ссылку

×   Ваш предыдущий контент был восстановлен.   Очистить редактор

×   Вы не можете вставить изображения напрямую. Загрузите или вставьте изображения по ссылке.

Загрузка...
×
×
  • Создать...